Гордин Яков: «Урыс жылагъуэм я гупсысэкIэм Кавказым зригъэхъуэжащ»

Яков Гордин - академик АМАН

Урыс тхакIуэ, публицист, прозаик, Урысей псом щIэупщIэ щызиIэ «Звезда» журналым и редактор нэхъыщхьэ Гордин Яков и ныбжьыр дыгъэгъазэм и 23-м илъэс 85-рэ ирикъуащ.

Ленинград къалэм щыпсэу литературэдж Гордин Аркадийрэ тхакIуэ Басинэ Марианнэрэ я унагъуэм къихъуащ Яков. Абы щапхъэгъэлъагъуэ хуэхъуащ урыс щэнхабзэмрэ литературэмрэ ятеухуа тхылъ зыбжанэ къыдэзыгъэкIа, урыс щэнхабзэм хэлъхьэныгъэфIхэр хуэзыщIа и адэ-анэр. И адэ Аркадий Ленинград блокадэм хиубыдащ. Ар Пушкин Алескандр и «Михайловское» музей-заповедникым и унафэщIым и къуэдзэу щытащ.
Яков курыт еджапIэр къызэриухыу дзэм къулыкъу щищIащ. Ар Ленинград университетым и филологие факультетым щIэтIысхьащ. ИлъэситIкIэ абы щеджа нэужь, заочнэ зригъэщIыжщ, Арктикэм геологиемкIэ и щIэныгъэхутэ институтым техник-геофизикхэм я ­курсхэр къыщиухри, илъэситхукIэ геологием хуэлэжьащ, Якутием щекIуэкIа экспедицэми жыджэру хэтащ.
1957 гъэм усэхэр тхын щIидзащ икIи Семёнов Глеб и литературэ зэгухьэныгъэ цIэрыIуэм и гъэсэну щытащ. ИужькIэ ар хыхьащ «Советский писатель» тхылъ тедзапIэм щызэхэта тхакIуэхэм я зэгухьэныгъэм. Ленинград къыщыдэкI газетхэм абы и япэ усэхэр 1963 гъэм къытехуащ, иужькIэ къыкIэлъыкIуащ и критикэ статьяхэмрэ тхыдэ пьесэхэмрэ («Мятеж безоружных», «Вашу голову, император!»), сабий очеркхэмрэ эссехэмрэ. 1964 гъэм иужь ихьащ урыс политикэр зи лъабжьэ тхыдэ къэхутэныгъэхэм. И критикэ тхыгъэхэр къытехуащ «Новый мир», «Вопросы литературы» журналхэм. 1972 гъэм къыдэкIащ Гординым и усэхэр щызэхуэхьэса «Пространство» тхылъыр. 70 гъэхэм икухэм щыщIэдзауэ тхакIуэр нэхъыбэу щылэжьар дэфтэр тхыгъэхэр зи лъабжьэ тхыдэ баллетристикэрщ. 2004 гъэм «Культура» телеканалымкIэ къатащ серие 12 хъу и «Есть упоение в бою» телевизионнэ циклыр.
Гординым и Iэдакъэ къыщIэкIащ тхыдэр зи лъабжьэ тхылъ зыбжанэ. Ахэр ди къэралым и мызакъуэу, хамэ щIыпIэхэми къыщыдагъэкIащ икIи щIэупщIэ ин яIэщ. Апхуэдэхэщ «Три войны» (1985), «События и люди», «Право на поединок: Роман в документах и рассуждениях» (1987), «Мятеж реформаторов» (1989), «Лев Толстой и русская история (1992), «Русская дуэль» (1993), «Дуэли и дуэлянты» (1996), «Панорама столичной жизни» (1996), «Мистики и охранители. Дело о масонском заговоре» (1999), «Перекличка во мраке. Иосиф Бродский и его собеседники» (2000), «Крестный путь победителей» (2003), «Меж рабством и свободой: 19 января - 25 февраля 1730 года: Русский дворянин перед лицом истории» (2005), «Рыцарь и смерть, или Жизнь как замысел: О судьбе Иосифа Бродского» (2010), «Ермолов» (2012), «Алексей Ермолов. Солдат и его империя» тхылъхэр. КъищынэмыщIауэ, Кавказым и тхыдэм, абы щыпсэухэм гулъытэ ин къытхуищIащ икIи и лэжьыгъэ щхьэхуэхэр триухуащ. Апхуэдэщ «Кавказ: земля и кровь. Россия в Кавказской войне XIX века» (2000), «Кавказская Атлантида. 300 лет войны» (2001), «Кавказ: земля и кровь» къыдэкIыгъуэхэр. КъыжыIапхъэщ Гординым и лэжьыгъэхэм IэщIагъэлIхэм къищынэмыщIауэ еджакIуэхэри пенсионерхэри зэрыдахьэхыр.
- Кавказ лъэпкъхэм хабзэ дахэхэр къадокIуэкI. Кавказым урыс жылагъуэм я гупсысэкIэм зэхъуэкIыныгъэхэр зэрыритам теухуа тхылъ стхащ. Урыс офицерхэр Кавказым кIуэну хущIэкъурт. Кавказ зауэм иужькIэ Урысейм пщIэ щызиIэ офицеру къалъытэр бгырыс фэилъхьэгъуэ, бгырысыш, бгырыс Iэщэ зиIэхэрт. Ауэ щыхъукIи, нэгу къыщIэгъэхьэгъуейщ Индием я лъэпкъ фащэр зезыхьэ инджылыз аристократ, - щыжиIащ Гордин Яков и интервьюхэм ящыщ зым.
Яков и къуэш Михаили литературэджщ, тхыдэджщ, Крылов Иван, драматург Озеров Владислав сымэ, нэгъуэщIхэми я творчествэм фIыуэ щыгъуазэщ. Абы и щхьэгъусэ Рахманиновэ Наталии зэдзэкIакIуэщ.

ТЕКIУЖЬ Заретэ.

Гордин Яков

Кавказская Атлантида. 300 лет войны

ЧТО УВЛЕКЛО РОССИЮ НА КАВКАЗ?

Император Николай <…> неизменно соблюдает правило вести одновременно лишь одну войну, не считая войны Кавказской, завещанной ему и которую он не может ни прервать, ни прекратить
Лунин
заметки об идеологии кавказской войны

В конце шестидесятых годов XIX века, когда Кавказская война была завершена, а грядущие мятежи горцев еще не начались, когда обществом и государством владела иллюзия полной решенности проблемы, автор знаменитой книги «Россия и Европа» Н. Я. Данилевский писал:
«Возьмите для примера хоть поселения русских на Кавказе. К благословенным ли странам Кавказа стремится русский народ, предоставленный собственной воле? Нет, для него Сибирь имеет несравненно более привлекательности»[1].
Данилевский, безусловно, был в этом вопросе лицом компетентным. Чиновник департамента сельского хозяйства, он изъездил вдоль и поперек всю Россию.
Ту же мысль, но уже на собственно исторической основе, сформулировал и уточнил первый историк-исследователь в точном смысле слова - в отличие от историков-летописцев Кавказской войны Н. Ф. Дубровина, В. А. Потто, А. Зиссермана - М. Н. Покровский. В начале XX века он писал в работе «Завоевание Кавказа»:
«Война с горцами - Кавказская война в тесном смысле - непосредственно вытекала из этих персидских походов: ее значение было чисто стратегическое, всего менее колонизационное. Свободные горские племена всегда угрожали русской армии, оперировавшей на берегах Аракса, отрезать ее от базы»[2].
Данилевский, пожалуй в силу своего жизненного опыта и знания крестьянской России, глубже взглянул на проблему. Колонизационные мечты у правительства российского были, но вот насколько естественна была эта колонизация - в отличие от совершенно естественной колонизации Сибири - вопрос другой. В феврале 1792 года в ответ на предложение командующего Кавказской линией генерала Гудовича переселить на земли близ Терека десять тысяч государственных крестьян Екатерина отвечала: «Касательно переселения государственных крестьян малоземельных из внутри России рассуждаем, что когда строением крепостей по линии земли сии закрыты будут и хлебопашцам доставится безопасность и спокойствие, тогда сами собою, без убытков казне, и помещики, и государственные крестьяне мало-помалу станут переносить жительства свои в сию привольную страну и вскоре, выходя из малоземельных наместничеств, заселят оную к пользе и выгодам собственным и государственным» [3] . Никто не думал в 1792 году, что мир и спокойствие в этих местах - и то относительные - установятся через столетие… Надо отдать должное М. Н. Покровскому - он отметил чрезвычайно важную черту кавказской драмы. Неколонизационный смысл завоевания Кавказа, принципиально отличающий эту акцию от всех других экспансий Московской Руси и России, делает анализ ситуации особенно сложным. Завоевание Казанского, Астраханского и Крымского ханств с прилегающими территориями имело многообразное значение. Во-первых, происходило устранение военно-стратегической опасности, ликвидация плацдармов, с которых совершались или могли в любой момент совершаться вторжения на собственно российскую территорию. Во-вторых, эти войны имели ясный оттенок реванша за причиненные некогда Ордой страдания и унижения, что создавало благоприятный психологический климат в русских войсках. И в-третьих, в состав государства включались весьма соблазнительные для колонизации земли. Основная территория Северо-Восточного Кавказа, где и разворачивались решающие события российско-кавказской драмы, особенно Дагестан, - вовсе не прельщала переселенцев из России. Даже если бы она вдруг оказалась свободна от коренного населения. Это - не Крым и не Поволжье. К Кавказу XVIII - начала XIX века неприменим знаменитый тезис Ключевского о колонизации как одном из главных факторов русской истории. Описывая колонизационный процесс, Ключевский в первом томе своего «Курса русской истории» упоминает и Кавказ, но, в отличие от других названных им районов - Туркестана, Сибири, не приводит никаких конкретных цифр. И не случайно. Данилевский был прав, когда оговорился относительно переселения по «своей собственной воле». Основная масса переселенцев в Предкавказье, в том числе и казаков, была помещена туда директивным путем - для закрепления и охранения территории. Ответы на вопросы: в чем истинный смысл завоевания Кавказа? чем оправданы колоссальные жертвы, приносимые страной ради этого завоевания? есть ли иные пути решения кровавого кризиса? - были столь туманны и противоречивы, что длительное время официальные публицисты и государственные мужи не рисковали даже их ставить. Как всегда бывает в подобных случаях, проблемой занялись аутсайдеры. Причем, главным образом, это были люди, по тем или иным причинам не имеющие возможности прямо влиять на события. Пожалуй, впервые ясно и недвусмысленно наиболее радикальное решение очертил Пестель в подпольной «Русской правде». В первой главе своей конституции - «О земельном пространстве государства» - революционер-государственник, говоря о землях, которые необходимо присоединить к России «для твердого установления Государственной безопасности», утверждал: «Касательно Кавказских земель потому что все опыты, сделанные для превращения горских народов в мирные и спокойные соседы, ясно и неоспоримо уже доказали невозможность достигнуть сию цель. Сии народы не пропускают ни малейшего случая для нанесения России всевозможного вреда, и одно только то средство для их усмирения, чтобы совершенно их покорить; покуда же не будет сие в полной мере исполнено, нельзя ожидать ни тишины, ни безопасности, и будет в тех странах вечная существовать война. Насчет же приморской части, Турции принадлежащей, надлежит в особенности заметить, что никакой нет возможности усмирить хищные горские народы кавказские, пока будут они иметь средство через Анапу и всю вообще приморскую часть, Порте принадлежащую, получать от турок военные припасы и все средства к беспрестанной войне» [4] . Во второй главе - «О племенах Россию населяющих» - Пестель решительно развил свои соображения: «Кавказские народы весьма большое количество отдельных владений составляют. Они разные веры исповедуют, на разных языках говорят, многоразличные обычаи и образ управления имеют. Образ их жизни, проводимой в ежевременных военных действиях, одарил сии народы примечательной отважностью и отличной предприимчивостью; Земля, в которой они обитают издревле, известна за край благословенный, где все произведения природы с избытком труды человеческие награждать бы могли и который некогда в полном изобилии процветал. Положение сего края сопредельного Персии и Малой Азии могло бы доставить России самые замечательнейшие способы к установлению деятельнейших и выгоднейших торговых сношений с Южной Азией и следовательно к обогащению государства. Все же сие теряется совершенно оттого, что кавказские народы суть столь же опасные соседы. Принимая к тому в соображение, что все опыты доказали уже неоспоримым образом невозможность склонить сии народы к спокойствию средствами кроткими и дружелюбными, разрешается Временное Верховное Правление: 1) Решительно покорить все народы живущие и все земли лежащие к северу от границы, имеющей быть протянутой между Россией и Персией, а равно и Турцией; в том числе и приморскую часть, ныне Турции принадлежащую. 2) Разделить все сии Кавказские народы на два разряда: мирные и буйные. Первых оставить в их жилищах и дать им российское правление и устройство, а вторых силой переселить во внутренность России, раздробив их малыми количествами по всем русским волостям, и 3) Завести в Кавказской земле русские селения и сим русским перераздать все земли, отнятые у прежних буйных жителей, дабы сим способом изгладить на Кавказе даже все признаки прежних (то есть теперешних) его обитателей и обратить сей край в спокойную и благоустроенную область русскую» [5] . Жестокий радикализм Пестеля, поражающий при чтении этих страниц, вовсе не уникален. Нужно помнить, что Пестель писал это в 1824 году, когда активный период Кавказской войны длился около четверти века и действительно были испробованы различные способы замирения горских обществ. В 1824 году ситуация на Северо-Восточном Кавказе была сравнительно спокойной, но пронзительный ум Пестеля точно оценил это спокойствие. В 1825 году восстала вся Чечня и была подавлена Ермоловым. Но Кавказ уже стоял на пороге мюридизма. «Русская правда» - документ, дающий обширное поле для размышлений. Пестелевская железная конституция продолжает суровую традицию утопических проектов, восходящих к «Государству» Платона, проектов, оперирующих логическими императивами и абсолютно игнорирующих как человеческую природу, так и права отдельной личности. Но в подходе Пестеля к кавказской проблеме есть одно печальное достоинство - он совершенно трезв. Холодный логик Пестель выбирал наиболее прямой, не отягощенный никакими побочными, - прежде всего нравственными, - соображениями путь к цели. Так было с идеей поголовного уничтожения императорской фамилии. Так было с идеей «окончательного решения» кавказской проблемы. Пестель представил без обиняков чисто имперскую государственническую точку зрения. Пестель же бестрепетно записывает план уничтожения - тем или иным способом - целых народов в документ, который он собирался предъявить всему миру. Хотя политика николаевского правительства на Кавказе большую часть царствования и была в основных чертах попыткой реализовать идеи Пестеля, но попыткой компромиссной, непоследовательной, половинчатой. Отсюда следовали и вполне плачевные результаты. Пестель, фигура сколь замечательная, столь и опасная, честно сформулировал позицию группы дворянства, наиболее последовательной в своем героически-имперском устремлении. В предвкушении государственного переворота, ориентированного на революционную диктатуру, дающую победителям неограниченные права, он вслух произнес то, что другие, существующие в традиционно-официальном контексте, сказать просто не решались.

Поделиться: